Питер О`Доннел - Умереть не сегодня
Однажды Модести встала и начала прохаживаться, словно разминая затекшие ноги, постепенно приближаясь к Родольфо. Но тот поднял автомат и резко заговорил. Модести сделала вид, что не понимает.
— Мисс Блейз, он говорит, чтобы вы вернулись и сели, — тревожно сказал Леонард Джимсон. — Иначе он будет стрелять. Похоже, он выполнит свою угрозу.
Модести изобразила на лице испуг и поспешно вернулась к Джимсону и его подопечным. Некоторые из них дремали.
Проведенные здесь часы несколько успокоили девочек. Им казалось, что коль скоро за все это время ничего плохого не произошло, то и дальше ничего дурного не случится. Модести оставалось надеяться, что они правы, хотя особой уверенности в этом не было. Бандиты скучали. Они поели, многие из них успели прикорнуть, но впереди еще оставался почти целый день, а делать им было нечего.
Часы у Модести отобрали сразу же, но по солнцу она могла определять время с точностью до десяти минут. По ее расчетам, через полтора часа можно ожидать появления Вилли. Если…
Модести с горечью вспомнила о своем пистолете. Ведь сейчас она без труда могла бы застрелить Родольфо, а потом, сделав десяток шагов, оказаться рядом с трупом. Автомат Калашникова был надежным оружием. В обойме у него было тридцать патронов, а у Родольфо в патронной сумке лежало по крайней мере два запасных рожка. Модести быстро прокрутила в голове технические детали.
У края плато было возвышение, похожее на бруствер. Кроме того, скала, у которой примостился Родольфо, также служила неплохим укрытием. Модести была уверена, что, завладев автоматом, могла бы с его помощью удерживать эту позицию достаточно долго, до тех пор, например, пока потери бандитов не сделались бы столь значительными, что им пришлось бы отступить. А потери Модести могла им гарантировать. До лагеря было ярдов сорок, а там единственным укрытием служил загон с каменной стеной в пять футов.
Первые тридцать секунд стрельбы должны были сыграть решающую роль в тактическом отношении. Главное — не позволить большинству бандитов добежать до загона и отогнать их подальше, чтобы они не смогли воспользоваться гранатами. Потому как граната на этом плато могла натворить немало бед. Если вести огонь из «Калашникова» в автоматическом режиме, будет потрачено впустую слишком много патронов. Поэтому лучше воспользоваться полуавтоматическим режимом и стрелять одиночными выстрелами, прицельно, выбирая себе конкретную жертву.
Но ее пистолет лежал в кустах у дороги в двух милях от лагеря, а Родольфо не спускал с нее глаз, видимо, чувствуя в ней опасного противника. Он ни за что не подпустит ее к себе так близко, чтобы она могла надеяться завладеть его автоматом.
Вскоре из лагеря к ним подошли Хасинто и еще один бандит. Ухмыляясь, они стали оглядывать школьниц. Потом Хасинто перевел взгляд на Модести и с сожалением пожал плечами, после чего опять уставился на школьниц.
Итак, она явно предназначалась Эль Мико. Хасинто и его подручным оставалось довольствоваться тем, что попроще. Модести была готова поспорить, что знает, кого именно из школьниц выберет Хасинто — Розу, пухленькую и с миловидным личиком, которая выглядела постарше остальных.
— Как тебя зовут? — дружелюбно осведомился Хасинто, показав рукой именно на эту девочку.
— Роза, — отозвалась та, нервно улыбаясь.
— Хорошее имя. У нас есть вино — мы добыли его в доме, что попался нам по дороге. Пойдем, Роза, немного выпьем с нами.
Роза испуганно покосилась на Джимсона. Тот встал и твердо произнес:
— Эти девочки не пьют спиртных напитков. Я требую, чтобы они оставались со мной, так как находятся на моем попечении.
У бандита, что стоял рядом с Хасинто, на плече висела винтовка. Он вскинул приклад и ударил им священника в челюсть. Девочки вскрикнули. Джимсон отлетел назад, упал, перевернулся с боку на бок. Затем встал на четвереньки и застыл в этой позе. Рот его был открыт, с шумом втягивая воздух. Он пытался что-то сказать, но не мог.
Модести заметила, что Родольфо навел на нее свой автомат. Она не пошевелилась. Хасинто взял Розу за руку и, что-то тихо втолковывая ей, повел к лагерю. Глаза у девочки сделались как стеклянные, и она не сопротивлялась. Второй бандит двинулся следом.
— Только немножко вина, — ухмыляясь, говорил он. — Это очень поднимает настроение.
Джимсон тем временем стоял на коленях, прижимая руку к челюсти, где уже вспухла большая шишка. Взгляд у него был отсутствующий, рот оставался по-прежнему открытым, и он все пытался что-то сказать, но не мог. Модести посмотрела на Родольфо, показала пальцем сначала на себя, потом на Джимсона. Родольфо поколебался, затем кивнул, пристально следя за ней. Она встала, подошла к Джимсону и сказала:
— Не пытайтесь говорить. У вас вывихнута челюсть. Не шевелитесь, а когда я нажму, держите голову ровно. Ясно?
Он кивнул. Его лицо было подернуто гримасой боли. Она сунула ему в рот большие пальцы, нащупав задние нижние зубы.
— Готовы? Напрягите шею. Чуть выше… Поехали…
Она надавила резко вниз, потом чуть в сторону. Что-то словно хрустнуло, это суставы оказались на прежнем месте. Джимсон покачнулся, прижал ладони к щекам. Модести поддерживала его некоторое время, пока он окончательно не пришел в себя.
— Спасибо, — сказал он, задыхаясь. — Большое спасибо. Теперь мне надо пойти за Розой.
Она надавила ему на плечи, не дав подняться на ноги.
— Вы ничего не сможете сделать, мистер Джимсон. Они просто убьют вас…
— Пусть убивают, — хрипло произнес он, отталкивая ее руки.
— Сесть, — спокойно сказал Родольфо и чуть повел автоматом в сторону лагеря. — Они глупы, но я не хочу никаких неприятностей. Сидеть тихо. Оба. — Он показал подбородком на тощую некрасивую школьницу и сказал: — А то я буду стрелять. Не в вас, а в нее. А потом застрелю следующую.
Джимсон остолбенело посмотрел на него, качая головой.
— Но это же… — начал он. — Но это же… — И умолк.
Он сел и закрыл лицо руками. Села и Модести. Родольфо несколько расслабился.
Десять минут спустя они услышали смех Розы. Глупое хихиканье, которое смешивалось с голосами мужчин. Джимсон вздрогнул. Прошло еще пять минут, и Роза пронзительно взвизгнула. Джимсон дернулся, словно его огрели хлыстом. Лицо его сделалось бледным как мел.
— Боже правый! — воскликнул он. — Что они делают?!
— А что, по-вашему, они могут с ней делать? — грубо отозвалась Модести.
Джимсона сотрясала дрожь. Запинаясь, он проговорил:
— Мы… мы должны этому помешать.
— Помешать? — переспросила Модести. — Как? Если мы только пошевелимся, человек с автоматом начнет убивать остальных девочек.
Он прижал к ушам ладони, чтобы не слышать криков Розы, потом снова отнял их, сочтя тишину и вовсе непереносимой.
— Но должен быть какой-то способ, — прошептал он.
— Никакого способа нет, — оборвала его Модести, не собираясь щадить его чувства, и мрачно добавила: — Вы выбросили мой пистолет. Из принципа. Теперь будете платить за ваши принципы до Судного дня. А с вами заодно и все мы.
Священник смотрел на нее несколько секунд, и, как ни странно, эти слова успокоили его. Взгляд у него вдруг сделался отсутствующим, и он устремил свой взор в пространство мимо Модести.
— Мне ниспослано испытание, — молвил он глухим задумчивым голосом.
Ярость заклокотала в Модести, но она взяла себя в руки и как ни в чем не бывало отозвалась:
— Роза будет этим весьма польщена.
Крики протеста перешли в рыдания, затем возобновились с новой силой. Из лагеря также доносился мужской гогот, одобрительные возгласы и некоторые полезные советы. Модести постаралась отключиться.
На холме Модести заметила часового в большом сомбреро, как у Хасинто. Может, его брат?.. Плохой часовой. Как и все предыдущие. Торчит как перст на вершине на фоне ясного неба. Нет, так не несут караул. Внезапно ее ослепила вспышка света. Модести заморгала, чуть отвернулась, но вспышка повторилась. Возможно, солнце отражалось в бляхе узорчатого ремня на часовом…
Внезапно у нее учащенно забилось сердце. Она подняла руки и дважды пригладила волосы. Зайчик исчез. Человек в сомбреро положил правую руку на бедро, уронил ее, потом снова вернул в первоначальное положение. Модести чуть опустила голову, исподлобья следя за ним, чувствуя, как ее охватывает радость. Вилли Гарвин!
Неподражаемый Вилли Гарвин появился на час раньше, чем она предполагала. Вилли убрал часового, и теперь на нем были позаимствованные у того куртка-безрукавка и сомбреро. А зайчики он посылал не с помощью пряжки, а маленьким зеркальцем, хранившимся за козырьком «мерседеса». Вилли проявил удивительную предусмотрительность. Он стоял, наклонив сомбреро так, чтобы оно скрывало его лицо, затем посмотрел по сторонам и медленно поднес правую руку к уху. Какие инструкции?
Модести затаилась. Вилли спустился чуть ниже, и теперь его не было видно на фоне неба. Модести знала, что он находится в укрытии и будет смотреть на нее в бинокль. У нее ушло больше пяти минут на то, чтобы передать свое сообщение. Разумеется, их обычный код «тик-так» сократил бы время раза в четыре, но под неусыпным надзором Родольфо она была лишена свободы действий. Ей приходилось двигать руками и телом так, чтобы у него не возникало никаких подозрений, а это привело к значительным промежуткам между сигналами.
